Как врач и научный работник я в значительной степени начал формироваться не раньше, чем лет через 10 после окончания 1-го ЛМИ им. акад. И.П. Павлова, хотя все предшествующие годы, начиная со студенческих лет, учился и работал, окончил аспирантуру на одной из его лучших терапевтических кафедр. Переломным для меня стал конец 60-х годов, когда я оказался втянутым, как в водоворот, в атмосферу Биометрического семинара ЛГУ. Началось с представления на нем материалов моей работы – первого опыта погружения в факторный анализ под руководством О.М. Калинина и С.М. Финтушал. С самого начала моего общения с ними звучало имя Александра Георгиевича Барта, с которым «надо обсудить, посоветоваться, подумать» и т.д. и т.п. Вскоре я понял, а с годами все более укреплялся в том, что рука судьбы ввела меня в истинное научное сообщество, реализовавшее основополагающие для исследователя принципы «подвергай все сомнению» и «закон отрицания отрицания». Я окунулся в среду доброжелательных дискутантов с широким биологическим кругозором, среди которых приветствовался «мозговой штурм», рассматривались любые еретические и подчас казавшиеся абсурдными мысли и вопросы. Это было выражение настоящего научного поиска и творчества, стимулировавшего мысль, стремление найти ответ в литературе, понять и разобраться.
Александру Георгиевичу во всем этом принадлежала особая роль. При его склонности и способности к анализу он, как никто другой из участников семинара, обладал способностью синтеза и систематизации.
Выдвигавшееся во главу угла на семинаре положение об этике взаимодействия экспериментаторов и математиков определяло, в частности, регулярность встреч и обсуждений. Александра Георгиевича, как и Олега Михайловича Калинина, отличала подкупающая меня эрудиция и заинтересованность в предмете анализа. Казалось бы, незаметно, но, как я сейчас понимаю, закономерно мы продвигались к формированию подхода к оценке эволюции патологического процесса, основанной на динамике совокупностей его признаков у больных с различной нозологией. Сейчас я для себя называю этот подход «динамической синдромологией».
Истинное творческое удовольствие я испытал при совместной работе с Александром Георгиевичем над двумя главами в монографиях 1971 и 2005 годов. Процесс был длительный, хотя суммировались материалы и мысли, вынашивавшиеся годами, и приносивший физически ощущаемые чувства радости и удовлетворения. Александр Георгиевич умел радоваться каждой удачной фразе, к месту пришедшему слову, четкой формулировке мысли, особенно если из нее вытекали новые приложения для дальнейшей работы. Он брал это на заметку – «пригодится для студентов, лекций» и т.д.
Отношение Александра Георгиевича к студентам и аспирантам – особая тема. Видимо, в силу склада ума и характера Александр Георгиевич относился к разряду прирожденных педагогов и преподавателей. Он для этого родился. Я был постоянным свидетелем его умения объяснять, терпимости к недопонимающим, бесконечной доброжелательности и способности радоваться успехам других. Александр Георгиевич не признавал диктата над учениками и сотрудниками (принцип семинара!), отдавал должное их индивидуальности и считал необходимым способствовать ее реализации. Опыт моего более чем 40-летнего сотрудничества с высшей школой убеждает, что это дано далеко не каждому шефу, особенно с собственными идеями и взглядами. Александр Георгиевич явно не был поражен вирусом избыточных амбиций и самоутверждения.
Об Александре Георгиевиче говорить можно много. Он был таким, каким был и иным быть, по-моему, не мог хотя бы потому, что всю жизнь пел в университетском хоре. Это было его органикой, а таким людям присущ особый отпечаток. Я считаю себя одаренным судьбой за возможность сорока лет общения с ним. Кое-что, я надеюсь, нам с ним удалось сделать. Всю мою профессиональную жизнь я исходил из обоснованных нами клинико-математических положений о «критических точках» в эволюции патологического процесса, соответствующих переходу в новую стадию заболевания, о соотношении его «пато- и саногенетических составлящих».
Александр Георгиевич, как истинный универсант и педагог до мозга костей, всегда надеялся и мечтал, что то, чему он себя посвятил, будет интересно и востребовано молодежью, будь то математики или экспериментаторы-медики, биологи или студенты других факультетов СПбГУ. Александр Георгиевич жил интересно и творчески радостно. Светлой нам всем памяти о нем!
Доктор медицинских наук, зав. Научно-исследовательской лаборатории поликлинической кардиологии Федерального центра сердца, крови и эндокринологии им. В.А. Алмазова профессор Б.Б. Бондаренко
Вернуться в начало страницы